Поделиться ссылкой:

Как следует из надписи, обнаруженной в пещерном храме св. Николая в Загайтанской скале, Инкерман находился в юрисдикции Херсонской митрополии. Ей же, судя по всему, подчинялись небольшие монастыри, разбросанные по Гераклейскому полуострову. Некоторые из них располагались во владениях князей Феодоро, другие на территории, подчиненной генуэзскому консулу Чембало.

Зефир-Коба

Пещерный комплекс с греко-тюркским названием Зефир-Коба (от греч. Zephuros – западный ветер и татарского Koba – пещера) в юго-восточном обрыве Сапун-горы, известен сегодня исключительно по описаниям, сделанным в XVIII-XIX вв. По одной из версий он был уничтожен в 1944 году попаданием снаряда, по другой – двумя десятилетиями ранее при добыче камня взрывным методом.

«В одном обрывов, идущем над долинами Балаклавы и Карани, состоящем из твердого грубого известкового сланца, наполненного окаменелостями, оказывается…тройная видимая издали пещера, – читаем у П.С. Палласа. – Пройдя переднее ее углубление, в ее средней части видится хорошо вырубленная дверь и около нее, у пола пещеры, световое окно. Через дверь входят в хорошо вырубленную узкую сводчатую галерею с лестницей, длиной в несколько саженей, едва освещаемую световым окном из соседней пещеры, лежащей направо; затем галерея искривляется, не имеет света и кончается узким, полуобвалившимся углублением. Две соседние пещеры, кажется, составляют природные углубления в скале с широкими отверстиями. Находящаяся справа отделена от средней пещеры четырехугольным столбом, выделанным руками. Эти пещеры кажутся работой отшельников, использовавших природные углубления» [Паллас, 1999, с. 58].

На стенах одной из пещер были обнаружены два высеченных креста [Бертье-Делагард, 1888, с. 244], что и дало основание для отнесения комплекса к кругу монастырских памятников [Бобровский, Чуева, 2005, с. 21].

Каранские греки передавали легенду, согласно которой пещера представляла собой вход в подземный туннель, ведший на Корабельную сторону [Бертье-Делагард, 1888, с. 243]. Рассказывали также о спрятанных в ней сокровищах и в 1870-х годах даже была организована целая экспедиция с целью их поисков, не приведшая, впрочем, ни к каким результатам [Гермоген, 1887, с. 358].

Монастырь в Сарандинакиной балке

Находился в самом центре Гераклейского полуострова, в западной части Сарандинакиной балки, на высоте около 30 метров от её дна. Уже в наше время памятник сильно пострадал в результате гаражного строительства, а его территорию местные жители приспособили для несанкционированной свалки мусорных отходов.

Пещеры располагались в три яруса. Верхний занимали ризница и кельи в настоящее время разрушенные. Помещения второго яруса были вырублены по периметру большого естественного грота, центральная часть которого служила внутренним двориком. Здесь находился храм, вход в которой оформлен в виде арки, костницы, монастырская трапезная. На стенах помещений видны процарапанные кресты, греческие буквы Альфа и Омега, изображения кораблей.

Насельники монастыря выращивали виноград. В подвальном этаже пещерного комплекса раскопана вырубная цистерна, емкостью около тысячи литров, а в среднем ярусе остатки тарапана. Часть произведенного вина могла идти на продажу или обмениваться на необходимые продукты и товары.

На склонах балки имеется несколько пещер, на стенах которых также обнаружены кресты. Вполне вероятно, что они представляли кельи отшельников, связанные с монастырем, время жизни которого укладывается во временной промежуток с конца ΧΙΙΙ по середину XV вв. [Яшаева, 2006].

Монастырь св. Стефана  

Еще один предполагаемый монастырь во времена княжества Феодоро находился примерно в 5,5 км. к юго-западу от монастыря в Сарандинакиной балке на месте античного поселения в балке Бермана.

В V в. до н.э. греки возвели здесь усадьбу, погибшую на рубеже IV-III вв. до н.э. Через некоторое время на её месте возник укрепленный сельскохозяйственный комплекс с двух- или трехэтажной башней. На его территории открыты жилые дома, хозяйственные сооружения, оборонительные стены эллинистического, римского и средневекового времени. Судя по находкам керамики, жизнь здесь продолжалась вплоть до XIII-XV вв. [Бочаров, Неделькин, 2017, с. 17-18; Яшаева, Гинькут, 2014].

В ходе раскопок, проводившихся в 1928 году, в одной построек была обнаружена известняковая плита, с надписью, упоминающей Иоанна, настоятеля монастыря Святого Стефана, приблизительно датированная XIV в. [IOSPE: V 108]. Возможно, в это время на месте запустевшего поселения возник монастырь [Бочаров, Неделькин, 2017, с. 17-18].

Монастырь св. Георгия

Согласно церковному преданию, монастырь во имя Георгия Победоносца на мысе Фиолент был основан в 891 году греческими моряками в ознаменование чудесного спасения от шторма. Однако А.Л. Бертье-Делагард, тщательно изучив все доступные источники по истории обители, пришел к выводу, что эта легенда имеет новейшее происхождение и возникла во второй половине XIX в. [Бертье-Делагард, 1909].

В 1908 году во время зачистки склона под огород на территории монастыря был обнаружен пещерный комплекс из трех пещер, одна из которых представляла собой храм, а другая, по всей видимости, трапезную. Описания и чертежи вековой давности [Бертье-Делагард, 1909, с. 55-56; Маркевич, 1909], позволяют датировать церковь XII-XIII вв. [Виноградов, Гайдуков, Желтов, 2005, с. 76]. К сожалению, впоследствии пещеры были засыпаны, а их дальнейшие исследования не производились [Шавшин, 1997, с. 84-85].

Лишь по нескольким рисункам российских и европейских художников можно судить о внешнем виде древнего наземного храма св. Георгия, разобранного в начале XIX в. при строительстве новой монастырской церкви [Бертье-Делагард, 1909, с. 40-43; Шавшин, 1997, с. 33], Их анализ, а также путевые заметки путешественников, успевших побывать в монастыре, до начала работ по его обновлению, позволяют сделать вывод, что она представляла собой трехнефную базилику, размерами 5,4 на 5,2 м, с алтарной частью вырубленной в скале [Бертье-Делагард, 1909, с. 36-43, 56-61].

Похожую планировку имел пещерный храм св. Георгия в Каламите, по всей видимости, каким-то образом связанный с Георгиевской обителью на Фиоленте [Филиппенко, 1993, с. 121-122]. Возможно, последняя первоначально представляла собой скит, зависимый от большого и влиятельного Инкерманского монастыря, и только впоследствии, когда он пришел в упадок после разгрома княжества Феодоро османами в 1475 году, ставший самостоятельным.

Первое её упоминание относится к эпохе турецкого владычества. Посетивший Крым в 1578 году польский посол Мартин Броневский, писал о монастыре св. Георгия в окрестностях Херсонеса, куда «все греки, живущие…на полуострове Таврическом, стекаются…ежегодно в большом числе, и торжествуют свой годовой праздник» [Броневский, 1867, с. 341-342]. Любопытно, что эта традиция была жива и два столетия спустя, когда по свидетельству П.С. Палласа монастырь продолжал служить «местом богомолья и увеселительных прогулок…для греческих семей всего Крыма в день Св. Георгия в апреле» [Паллас, 1999, с. 53].

В августе 1598 года Борис Годунов подтвердил введенную при его предшественнике Феодоре Иоанновиче практику ежегодной милостыни крымским христианским церквям. Среди ее получателей значился игумен Мелетий, настоятель монастыря «Егорья Страстотерпца в Корсуне», коему было выдано 5 рублей [Бертье-Делагард, 1909, с. 65-69].

В некоторых случаях он служил резиденцией иерархам, правившим объединённой к тому моменту Готско-Херсонской церковью. Вероятно, так следует понимать показания подьячего Болдырева, ездившего в Крым в 1617-18 и 1624-25 гг., который сообщал в посольский приказ, что на полуострове живут два митрополита: один недалеко от Кафы, а другой «близко Бахчисарая в Егорьевском монастыре» [Бертье-Делагард, 1920, с. 37-38, 1909, с. 70]. Митрополит Игнатий, прибывший в Балаклаву из Стамбула в апреле 1771 года начал свое служение с посещения монастыря св. Георгия в его храмовый праздник [Серафимов, 1867, с. 591]. В это время в нем проживало пятеро монахов [Штрандман фон, 1884, с. 69].

В 1778 году при осуществленном по инициативе российского правительства переселении крымских христиан в Приазовье братия покинула монастырь. С собой они забрали «все без изятно» ризничные вещи и образа [Бертье-Делагард, 1909, с. 27, 53; Лашков, 1886, с. 138]. Однако как минимум один монах – старец Каллиник не захотел уходить и в течение следующих лет оставался единственным хранителем древней обители  [Бертье-Делагард, 1909, с. 76; Шавшин, 1997, с. 76].

Скит на мысе Виноградный

Выдающийся в море мыс находится в 3,5 км к северо-западу от Георгиевского монастыря. В 1896 году здесь были открыты остатки четырех средневековых построек, в том числе небольшого одноапасидного храма. Отсюда он получил второе название – Церковный, а поскольку на расположенных по обеим сторонам от мыса скальных террасах видны пещеры и гроты его также называют Гротовым [Шавшин, 1997, с. 104].

Руководивший раскопками К.К. Косцюшко-Валюжинич предположил, что раскопанные им постройки принадлежали «небольшому монастырьку» и что некоторые из пещер могли иметь искусственное происхождение [Отчет К.К. Косцюшко-Валюжинича о его раскопках в Херсонесе в 1896 г., 1898, с. 198-199]. Проверить его догадку удалось только в конце прошлого века, в ходе проводившихся здесь сотрудниками Херсонесского заповедника археологических изысканий.

На террасе к северо-востоку от храма они обнаружили комплекс из четырех соединенных между собой пещер. Самая восточная из них оказалось склепом, заполненным костями. Центральная представляет собой большой грот, площадью более 70 кв. м. Судя по подрубкам в скале, он был разделен деревянными оградами на несколько помещений. В одном из них находились хозяйственные ямы, в другом трапезная, в третьем кухня с вырубными печами.

В западной части располагаются два смежных пещерных помещения, на первом этапе своего существования представлявших собой двухкомнатную келью. Через некоторое время она стала непригодной для жилья, так как с одной из стен стала сочиться вода – в пещере появился источник.

Керамика, обнаруженная в ходе раскопок, датируется XIII-XIV вв., однако в склепе и примыкающих к нему гробницах сделаны находки, относящиеся к более ранней эпохе (VII-X вв.). Вероятно, погребальный комплекс предшествовал основанию монастыря, так как среди похороненных в нем были женщины и дети. В османский период пещеры использовались для укрытия скота, а в одной из вырубных печей кто-то спрятал клад из 32 серебряных турецких монет, за которым так и не вернулся [Яшаева, 1994a, 1994b].

В 2009 г. оползень, сошедший в нескольких десятках метров к востоку от описанного комплекса, обнажил остатки пещерного храма, вполне приличных для крымского средневековья размеров 7,55×4,30 м, с высотой потолка 2,20 м. Материал полученный в ходе его раскопок относится к поздневизантийскому времени [Яшаева, 2010].

 Заметили опечатку? Выделите текст и нажмите CTRL+ENTER. 

Понравилась статья? Поддержите сайт «Княжество Феодоро» донатом.