Захват крестоносцами Константинополя и распад Византийской империи в 1204 году стали причиной кризиса в православном мире. Патриарх Иоанн X Каматир (1198–1206) удалился в добровольное изгнание во Фракию. Возглавивший сопротивление крестоносцам полководец Феодор Ласкарис пригласил его в Никею, но тот отказался приехать, полностью устранившись от политической жизни.

После смерти Каматира завоеватели отказали грекам в праве избрать ему преемника и потребовали от них подчиниться венецианцу Томмазо Морозини, которого римский папа утвердил главой церковной организации Романии.

Тогда столичное духовенство обратилось к Ласкарису с призывом о помощи в созыве церковного собора. В марте 1208 года на собрании византийского клира, съехавшегося в Никею, константинопольским патриархом в изгнании был провозглашен Михаил IV Авториан (1208–1213/14). Спустя три недели, он помазал Феодора на царствие. Участники собора подписали томос о признании его единственным законным императором ромеев, пообещав не поддерживать других кандидатов на престол и, в первую очередь, его главных соперников Алексея и Давида Комнинов.

Церковная смута

Основной задачей нового патриарха стало восстановление системы управления церковью. За годы безвластия ряд епископских кафедр опустел. Провинциальные синоды вернулись к древней практике самостоятельного избрания предстоятелей. На землях, признавших власть Великих Комнинов, рукоположения совершали лояльные им архиереи. Местные начальники, отвергавшие притязания Ласкариса, справедливо считали епископов, назначенных Михаилом Авторианом, никейскими агентами. Херсон, Сугдея и Боспор не приняли его ставленников. В Амастриде присланного из Никеи дьякона Паммакарита побили плетьми и выгнали из города. В конце концов патриарху пришлось смириться с этими фактами и даже признать некоторые совершенные без его согласия хиротонии.

Между тем геополитическая ситуация изменилась в более благоприятную для никейцев сторону. В 1214 году, заключив союз с сельджуками, Феодор I Ласкарис выбил трапезундские войска из Пафлагонии. Северо-восточная граница Никейской империи теперь находилась в районе мыса Карамбис (тур. Керемпе-Бурун). Со времен античности он был точкой, от которой начинался кратчайший морской путь к берегам Крыма. Используя попутные течения, его можно было преодолеть всего за сутки.

Благодаря возможности прямых контактов с Северным Причерноморьем, в 1222 году при никейском дворе быстро узнали о последовавших друг за другом смертях глав двух важных епархий: Боспорской в Восточном Крыму и Аланской на Кавказе. Однако оперативно воспользоваться этой информацией не смогли из-за длительного сиротства патриаршего престола. Новый глава Вселенской церкви в изгнании Герман II (1223–1240) приступил к выполнению полномочий только в первые дни января 1223 года и тотчас рукоположил двух новых епископов для опустевших заморских кафедр, повелев им немедленно отправляться в свои епархии, чтобы восстановить в них престиж патриархата.

Зимний Херсонес

О ходе миссии нам известно из отчета одного из её участников — Феодора Аланского. Он был образованным человеком, входил в ближний круг Германа II и даже прочитал торжественную речь в честь его интронизации. Его аланское происхождение, несомненно повлияло на выбор кандидатуры для выполнения столь ответственной задачи.

Несмотря на опасность плаванья по водам Черного моря в середине зимы и слухи о резне, которую монголы устроили в половецких степях, Феодор и его спутники без промедлений направились в Крым. Они благополучно достигли полуострова, но здесь некий человек по имени Цаман запретил клирикам следовать дальше, поместив их под арест в Херсоне. Судя по всему, этот «служитель лукавого», как его характеризует автор документа, был трапезундским чиновником, либо местным архонтом, враждебно настроенным по отношению к никейским эмиссарам.

Феодор оказался в городе, охваченном неурядицами. «Сиротил его меч язык извне, а внутри поднималась междоусобная брань», — писал он. Под внешними врагами следует понимать монголов, которые в январе 1223 года разорили Сугдею. Причины внутренней смуты остаются для нас загадкой. Ясно лишь, что у никейцев нашелся доброжелатель в лице Иоанна, «одного из знатных людей Херсона», но и тот из-за страха перед Цаманом, держал их «в состоянии между свободой и узами». Только воспользовавшись всеобщей неразберихой они смогли бежать из-под надзора местных властей и укрыться в аланском селении недалеко от города.

Цаман лично явился в Херсон и потребовал их выдачи. Но внезапно междоусобное волнение обратилось против него самого, и «тиран» вынужден был искать спасения в бегстве.

Участники миссии получили возможность отплыть к Керченскому проливу. Здесь назначенный епископом Боспора отец Феодора планировал сойти на берег. Но тамошний князь, не признававший власти никейского императора и его патриарха, несмотря на просьбы жителей, оставшихся без духовного главы перед лицом монгольской угрозы, отказался пустить его в город. Старик-епископ остался за крепостными стенами «среди самого небольшого числа алан, перенося поношения и обиды», а его сын продолжил путь на Кавказ, ещё не догадываясь, какие трудности ждут его впереди.

Аланский кризис

В первой половине XIII века Аланское царство, некогда главный союзник Византии в регионе, более не существовало как единое целое. Доминиканский проповедник Юлиан, совершивший большое путешествие на восток в 1235–1236 годах, сообщал что в Алании: «Сколько селений, столько и предводителей, из которых ни один не находится в подчинении другого. Там идет непрерывная война между предводителями и между селениями».

Но хуже всего было то, что Феодор опоздал. Незадолго до него в Алании уже побывал епископ — ставленник Трапезундского митрополита. Заручившись поддержкой местной знати, он осуществил рукоположение десятков священников для аланских общин. Но, видимо, никейский эмиссар обладал незаурядными дипломатическими талантами. Он убедил неискушенных в церковных тонкостях клириков, что преподанное им таинство не имело силы, и посвятил их в сан вторично, тем самым вернув в лоно Вселенской матери-церкви.

Миссия Феодора заняла около трех лет, и к началу 1226 года он вернулся в Никею. Неизвестно посещал ли он свою епархию в дальнейшем и как отреагировали на его действия в Трапезунде.

Завершение раскола

Преодоление схизмы произошло только после прихода к власти Михаила VIII Палеолога. Планируя узурпацию престола и низложение династии Ласкарисов в лице малолетнего Иоанна IV, он решил заключить политический и династический союз с Великими Комнинами. Важным шагом на пути к нему стало подписание синодальной грамоты от 1 января 1260 года, закрепившей особые привилегии митрополии Трапезунда.

Отныне её архиереи получили право самостоятельного избрания своих предстоятелей. Взамен в знак признания главенства на тот момент еще титулярного патриарха Константинополя они обязывались восстановить практику поминания его имени на церковных службах.

Особое положение документа гласило: «Трапезундский митрополит должен совершать хиротонию только в подчиненных ему епископиях и не имеет права совершать рукоположения митрополитов или архиепископов, ибо это право остается за константинопольским престолом. Если же сам трапезудский митрополит, или другой из митрополитов позволил себе хиротонисать митрополита или архиепископа без поручения или соизволения нашего смирения, то он подлежит каноническим наказаниям и прещениям».

Таким образом назначение глав епархий Крыма и Северного Кавказа признавалось исключительной прерогативой вселенского патриарха, а трапезундский митрополит отказывался от вмешательства в их дела.

Никея и Крым

Очевидно, грамота лишь закрепила сложившееся к тому времени положение дел, по крайней мере в Крыму. Для автора заметок в Сугдейском синаксаре трапезундский император Мануил I Великий Комнин был всего лишь «господином» (№ 17 от 24 июня 1254 года), тогда как Михаила VIII Палеолога тот же писец назвал «святым царем» (№ 21 от 24 июля 1261 года), что недвусмысленно отражает ориентацию местного духовенства на Никею и Константинополь, а не на Трапезунд.

В этом контексте представляют интерес находки золотых никейских иперпиров во время раскопок в Херсонесе, Алуште и на Эски-Кермене. Золотые монеты, никогда не были индикаторами торговых отношений. Они могли попасть в Крым в качестве подарков местным архонтам с целью привлечения их на сторону Никеи.

Таким образом, миссию епископа Феодора и его спутников, несмотря на враждебный прием, с которым они столкнулись, нельзя назвать полностью неудачной. Никейской империи со временем удалось усилить своё влияние на полуострове, тогда как позиции Трапезунда становились все более призрачными.

История Крыма — S1 E4: Миссия спецагента Феодора (1223)

 Заметили опечатку? Выделите текст и нажмите CTRL+ENTER. 

Понравилась статья? Поддержите сайт «Княжество Феодоро» донатом.

Держитесь в курсе новостей сайта, подпишитесь на наш канал в Telegram или на группу ВКонтакте.

Подпишитесь на наш Рутуб канал, чтобы смотреть видео по истории Крыма раньше, чем они выкладываются на сайте.