В 1839 году во время посещения руин Мангуп-Кале советник Таврической казенной палаты И.С. Андреевский увидел в цитадели мертвого города рельефное изображение двуглавого орла с императорскими коронами[1]. Краеведу-любителю этого оказалось достаточно для смелого на тот момент предположения, что крепость на плато построена византийцами, а не готами или генуэзцами, как считали его современники.
Для Андреевского, составлявшего свои путевые заметки почти два столетия назад, византийское происхождение двуглавого орла не вызывало никаких сомнений, но в наши дни его умозаключение уже не кажется столь очевидным. Сегодня мы знаем, что этому символу больше трех тысяч лет. Хеттские цари и мусульманские эмиры, европейские монархи и византийские императоры использовали образ хищной птицы с двумя головами в качестве эмблемы своей верховной власти. В наши дни мы можем встретить его на государственных гербах России, Сербии, Албании, Черногории, в родовой, ведомственной и региональной геральдике.
Откуда он появился на Мангупе? Также, как и в случае в российским государственным гербом, уместно рассмотреть не только византийскую версию генезиса геральдики князей Феодоро. Ведь еще задолго до XV века двуглавый орел был известен в Крыму по сельджукской керамике и печатям, а также по монетам ханов Золотой Орды. Нельзя априорно отметать и европейские влияния, ведь Феодоро находилось в контактной зоне с генуэзскими колониями – форпостом западной цивилизации в Северном Причерноморье.
Чтобы решить загадку мангупского орла, нам придется обратиться к истории этого символа и проследить, каким был его путь в Крым от ближневосточных государств эпохи бронзы через исламскую культуру и средневековую европейскую геральдику.
Из тьмы веков
Двуглавый орел – один из древнейших символов человечества. Первые его изображения на хеттских барельефах, бактрийских и шумерских печатях и других памятниках отстоят от нас более, чем на три с половиной тысячи лет. Его семантика имеет двойственный характер. С одной стороны, она содержит в себе признак дуальности (двуглавости), с другой, символику птицы.
Ариэль Голан включает двуглавого орла в более широкую категорию двоичных символов, наряду с изображениями двух солнечных дисков, двух пар глаз, небесных близнецов, двуликих божеств (Янус и др.), фигурок обращенных в разные стороны голов птиц, коней, рогатых животных… Древнейшие из них восходят ко временам палеолита, а в эпоху бронзового века начинают рассматриваться как символическое изображение двух солнц: дневного и ночного или – с постепенным развитием календарных систем – двух полугодовых фаз солнца, во время первой из которых оно полгода движется к северу, а следующие полгода к югу[2].
Дуальность, которую символизируют две направленные в противоположные стороны головы орла, впоследствии получала самые разные интерпретации, в зависимости от исторической эпохи и политических реалий. Так, автор статьи «Государственный орел» в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона П.П. фон Винклер, отмечая, что одна голова орла смотрит на восток, а вторая на запад, считал его символом объединения Мидийского и Ассирийского царств в VI веке до н.э., а затем гербом Римской империи, разделенной на Восточную и Западную[3]. Встречались и другие толкования, основанные на бинарных парах и преодолении оппозиции между ними.
Что касается символизма птицы, то как небесное создание, одновременно связанное с землей, она нередко выступает посредником между горним и дольним мирами. Видный искусствовед первой половины прошлого века Н.П. Кондаков выводил родословную двуглавого орла от волшебных гигантских птиц, фигурирующих в мифах разных народов Азии как боги либо божественные слуги и вестники[4].
Среди этих мифических фигур особое внимание стоит уделить шумерскому Анзу (Анзуд, Имдугуд, перевод: «буря», «ветер»). Эта огромная птица, отождествлявшаяся с грозой, предстает на шумерских памятниках в виде орла с львиной головой, когтящего львов или оленей. Когда Нингирсу – один из наиболее почитаемых богов шумерского пантеона – одолел Анзу, львиноголовая птица стала его эмблемой[5], что обусловило ее широкое распространение в шумерско-аккадском мире. Изображения Анзу вполне могли оказать влияние на иконографию хеттских барельефов, а возможно и на средневековые восточные ткани, на которых двуглавые орлы держат в лапах зайцев, газелей и других животных. Неслучайно некоторые исследователи считают, что сам образ двуглавого орла происходит из Месопотамии.
Три родины двуглавого орла
Сразу три древних цивилизации претендуют на то, чтобы считаться родиной двуглавого орла. Наиболее популярна шумерская версия его происхождения.
В 1891 году Леон Хейзи опубликовал прорисовку архаической шумерской печати, происходящей, по всей видимости, из Лагаша[6], которую впоследствии по ближайшим аналогиям отнесли к периоду 2300-2100 гг. до РХ. Издатель полагал, что в центре композиции бог Нингирсу, восседающий на троне. В руке он держит оружие с семью наконечниками. Из-за плеч божества выглядывают львиные головы, а боковина трона украшена изображением двух львов. Справа расположена надпись с упоминанием Урдуна, жреца Нингирсу, которую поддерживает двуглавый орел.
Вильям Ворд, воспроизведший спустя несколько лет эту прорисовку в своей книге «Цилиндрические печати Западной Азии», отметил, что здесь мы находим «единственное изображение двуглавого орла на Востоке до начала хеттского периода». При этом сам Ворд с осторожностью относился к предложенной Хейзи реконструкции. Он отмечал, что исследователь собирал печать из мелких фрагментов, восстанавливая утраты, и принял богиню Иштар, которую помогают идентифицировать ее символические животные – львы, за бога Нингирсу[7]. Однако критические замечания Ворда в науке не прижились, а реконструкция Хейзи впоследствии стала канонической.
Независимо от того, как относиться к реконструкции, предложенной Хейзи, в следующем – II тысячелетии фантастические создания с двумя львиными или птичьими головами становятся распространенным мотивом в государствах Месопотамии. Как правило, мы встречаем их на цилиндрических печатях в составе многофигурных композиций наряду с изображением божеств, а также грифонов, львов, быков и других священных животных. Иногда сюжеты на печатях символизируют мифы, смысл которых сегодня ускользает от нас.
На касситской печати, обнаруженной в ходе раскопок в Фивах, изображен бог Мардук, облаченный в митру. Над ним птица с двумя львиными головами (одна из голов сохранилась плохо). Из крыльев птицы изливаются ручьи, которые соединяются с потоками, исходящими из плеч или ладоней бога. Эти потоки падают на двух обращенных друг к другу человеко-рыб, сидящих у ног Мардука[8].
По аналогии с другой касситской печатью из Эшмоловского музея искусства и археологии, на которой мы видим схожий сюжет, она датируется 1350-1200 гг. до РХ.
Другой пример двуглавой птицы мы видим на гематитовой цилиндрической печати из Метрополитен музея (№ 1992.288). В центре композиции герой, окруженный двумя львами. Первого, перевернутого, он держит за ногу. Второй застыл справа от его фигуры в позе адорации, положив передние лапы на алтарь. Рядом грифон, нападающий на бегущего оленя. Вверху между двумя сценами парит двуглавый орел. В этом же регистре изображение героя с двумя псами. Печать датируется XIV веком до РХ и соединяет в себе средиземноморские и ближневосточные влияния[9].
Фантастические двухголовые животные встречаются также в ассирийском искусстве. На печати царя Ашшура Эриба-Адада I (1393-1365) мы видим крылатого демона с двумя львиными головами, который держит за задние лапы двух грифонов. На соседней сцене два других грифона поддерживают солнечный диск. Между ними – древо жизни.
Излюбленным мотивом хурритов также было изображение демонов со звериными и птичьими головами. На прорисовке печати царя Аррапхи Итхи-Тешуба видна антропоморфная фигура с орлиными головами, увенчанными коронами. Впрочем, последний элемент, по моему мнению – фантазия автора реконструкции.
Вторым центром распространения двуглавых орлов в эпоху бронзового века стала Бактрия. Эта историческая область охватывает часть территории современных Туркменистана, Узбекистана, Таджикистана и Афганистана. Пожалуй, близким родственником двухголового демона, выступавшего защитником Итхи-Тешуба, является антропоморфное божество с двумя орлиными головами на уникальном топоре, происходящем из этого региона.
Серебряный позолоченный топор, который в настоящий момент хранится в Метрополитен музее (№ 1982.5) является подлинным шедевром искусства бронзового века. На нем представлена сцена сражения птицеголового героя с диким кабаном и крылатым драконом. Мускулистое тело героя – человеческое, за исключением птичьих когтей, заменяющих пальцы на руках и на ногах. С одной стороны, он хватает кабана за брюхо, а с другой за клык. Тело кабана изогнуто так, что образует форму клинка. Другой рукой герой держит крылатого дракона за шею.
В.И. Сарианиди, посвятивший свою жизнь раскопкам Бактрийско-Маргианского археологического комплекса, сопоставил этот образ с двуглавыми орлами, хорошо известными по бактрийской глиптике и сфрагистике[10]. Сам ученый, следуя в фарватере таких западных авторитетов как В. Ворд, Э. Порада и П. Амье связывал распространение их распространение с хеттскими и митаннийскими влияниями[11], т.е. предполагал, что двуглавый орел прилетел в Бактрию через Ближний Восток из Малой Азии. Курьезным, однако, кажется тот факт, что некоторые бактрийские находки как упомянутый позолоченный топор датируют периодом более ранним, чем возникновение цивилизации хеттов.
Хеттское монументальное искусство столь впечатляет, что именно хеттам часто приписывают роль создателей образа двуглавого орла. Действительно хетты использовали этот символ на протяжении своей тысячелетней истории. Первые его изображения на печатях относятся к ассирийскому колониальному периоду (XIX-XVIII века до РХ). Особую популярность он приобретает в имперскую эпоху (XVIII-XII века до РХ) и продолжает использоваться в качестве символа власти в период существования позднехеттских государств (XII-VIII века до РХ).
Въездные ворота Аладжа-Хуюка – важного хеттского политического и церемониального центра украшали два сфинкса. На внешней стороне одного из них сохранился барельеф, изображающий двуглавого орла, который держит в своих лапах зайцев. Ранее он служил подножием для несохранившейся человеческой фигуры – предположительно царя. В пользу такой версии говорит обнаруженная в середине прошлого века датскими археологами в ходе раскопок в сирийском Хамате (Хама) двухметровая стела позднехеттского периода, где хорошо различим царь, восседающий на троне, подножием которого служит одна из голов двуглавого орла[12].
На другом скальном барельефе из святилища Язылыкая, недалеко от столицы Хеттской империи Хаттусы, в сцене, изображающей процессию богов, орел поддерживает фигуры двух богинь – вероятно дочери и внучки громовержца Тешуба.
Руины хеттских городов Анатолии производят неизгладимое впечатление на всякого посетившего их. Поэтому неудивительно, что в популярной и художественной литературе фигурирует легенда о том, как византийские императоры, услышав рассказы о могучей волшебной птице, либо даже лично увидев ее изображения на хеттских памятниках, приняли двуглавого орла в качестве своего герба. Но на деле его путь из древнего мира на христианский Запад был более сложным и извилистым, пройдя сначала через мусульманский Восток.
© Андрей Васильев, 2013-2019
© Княжество Феодоро, 2019
ЛИТЕРАТУРА:
[1] Андреевский И. С. Развалины Мангупа // Одесский альманах на 1840 г. – Одесса. – 1839. – с. 541-542.
[2] Голан А. Миф и символ. – М.: Русслит. – 1993. – с. 132-141.
[3] Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. – Том IX. – Спб. – 1893. – с.411-412.
[4] Кондаков Н.П. Очерки и заметки по истории средневекового искусства и культуры. – Прага. – 1929. – с.116.
[5] Афанасьева В.К. Анзуд // Мифологический словарь/ Гл. ред. Е. М. Мелетинский. – М.: Советская энциклопедия. – 1990. – с.50.
[6] Léon Heuzey. Les origines orientales de l’art: recueil de mémoires archéologiques et de monuments figurés. – Paris: E. Leroux. – 1891. – р.41.
[7] Ward W. The Seal Cylinders of Western Asia. – Washington. – 1910. – р.160, fig.421.
[8] Edith Porada. The Cylinder Seals Found at Thebes in Boeotia// Archiv für Orientforschung. – 28. Bd. (1981/1982) – р. 51-53, fig.27.
[9] Beyond Babylon: Art, Trade, and Diplomacy in the Second Millennium B.C. Cultures in Contact: From Mesopotamia to the Mediterranean in the Second Millennium B.C. – New York: Metropolitan Museum of Art; New Haven: Yale University Press. – 2008. – р. 400-401.
[10] Sarianidi V. Myths of Ancient Bactria and Margiana on its Seals and Amulets. – М. – 1998. – р.75-75 (№126-134).
[11] В.И. Сарианиди. Сиро-хеттские божества в Бактрийско-Маргианском пантеоне//Советская археология. – М. – 1989. – № 4. – с.17-24.
[12] Harald Ingholt. The Danish Excavations at Hama on the Orontes// American Journal of Archaeology. – Vol. 46. – No. 4 (Oct. – Dec., 1942). – p. 473, fig.10.
Заметили опечатку? Выделите текст и нажмите CTRL+ENTER.