Пока мартовское утро раздумывало, обрушиться ли на нас ливнем, или ещё подождать, мы добрались до севастопольской автостанции «Северная», и взяли два билета на север, – до Бахчисарая. «Мы» – это председатель «Общества Св. Феодора Гавраса», севастопольский журналист и писатель Андрей Васильев, а также автор этих строк, историк и экскурсовод Алексей Гордиенко.

От «Северной» – на север. Встреча с Бахчисараем

…Мелькнул многоводный в эту пору Бельбек, автобус стал неторопливо пробирался по окрестным селам, и у нас было время окончательно проснуться. Казалось бы, ну чего ещё желать от старого знакомого Бахчисарая? Ханский дворец (Хан-Сарай) с Фонтаном слёз и Соколиной башней, а затем Салачик, от которого дорога тянется вверх, мимо скального Успенского монастыря. «Бродилки» по пещерной «крепости драгоценностей» Кырк-Ор, более известной сегодня как Чуфут-Кале. Стандартная схема. Но нет, сегодня наша цель – знакомство с памятниками старого Бахчисарая, которые обычно остаются за пределами летних экскурсионных вылазок.

Первое. Эски-Дюрбе, т.е. старый мавзолей близ Ханского дворца. Настолько старый, что уже никто и не помнит, кто же там был погребен.

Второе. Дюрбе Диляры Бикеч – поэтический и архитектурный символ старого города. Рядом – кладбище советских воинов, павших при освобождении Бахчисарая от немецких войск в апреле 1944-го.

Третье. Русская слободка – район современных улиц Пушкина и Базарной. Карта обещала нам в конце улицы Пушкина старое русское кладбище времён Крымской войны и армянский монастырь.

Четвертое. Несколько чудом сохранившихся дюрбе в районе Азиза Малик-Аштера (именно там был один из городских рынков, убранный после конфликта с татарской частью населения в 2006).

Тем временем наш неторопливый транспорт, добросовестно посетив все околосевастопольские и близбахчисарайские села, подкатил к автовокзалу Бахчисарая. Продолжительность поездки автостанция «Северная» – Бахчисарай – минут 70-80. Первым делом изучаем расписание на автовокзале, затем короткий перекур, и – прыжок в местное маршрутное такси № 1. Здесь нет слова «топик», и деньги за проезд – 2 гривны – платят сразу же, при входе. Обычно местный транспорт забит до безобразия, но сегодня нам везет – город выглядит полупустым, он ещё не успел проснуться от зимней межсезонной спячки. Поворот на улицу… конечно же, Ленина, ведущую ко дворцу, и далее – на Салачик, к чуфуткалинским предместьям. От поворота на Ленина начинается протяженное ущелье, спрятавшее часть старого города. Вот как описал в свое время эту улицу, «бахчисарайский Невский проспект», русский путешественник Евгений Марков:

«Вот и Бахчисарай! лежит себе в лощинке, и ни гугу!… Это совершенно по-татарски. Татары такие большие охотники селиться вровень с землёю, чтобы кончика уха не было видно издали. Все их аулы по балкам, по ущельям. И сами дома вдобавок такие низенькие, словно к земле прилегли… Бахчисарай будто в яму насыпан… Им любуются издали, но, въехав в него раз, навсегда теряют охоту въезжать в него. Главная почтовая улица Бахчисарая, длиною версты две, тянется вдоль по скату горы, параллельно ущелью…».

Высаживаемся у Ханского дворца. Сегодня идем мимо, наскоро осмотрев лоток с книгами, картами, сувенирами. Наше приобретение – карта Бахчисарая. Перейдя по каменному мостику несуществующую в этот день речку Чурюк-Су, тут же отворачиваем от дворцовых ворот налево. Пробираемся между «набережной» с одной стороны, и глухой стеной дворца с другой, и выходим на крошечный «пятачок». За нашими спинами остаются торчащие из-за дворцовой стены купола недавно восстановленных (в смысле интерьера, а не функции) бань Сары-Гюзель. Ну а нам, – вперед, к Эски-Дюрбе, по кривой улочке имени Зои Космодемьянской. Металлический купол Эски-Дюрбе виден издали, и является хорошим ориентиром.

Ремарка по поводу улочек и их обитателей: почти полное видимое отсутствие людей, и, вместе с тем, огромное, по числу и звуку, количество собачек, собак и собачищ, обитающих в каждом дворе. Увы, по большинству улочек мы, скромные пилигримы, так и шли – шарахаясь от одной стенки к другой. Правда, был и свой плюс – отсутствие летней жары и духоты, что позволяло нам передвигаться, не особо утруждая себя.

Эски-Дюрбе

Несколько минут быстрой ходьбы от дворца – и мы у Эски-Дюрбе, Старого мавзолея, вросшего в землю между дворами частого сектора и фасадом школы № 2. Здание сохранилось на удивление хорошо, хотя ныне оно выглядит заброшенным, а на его крыше растут кустарники. Эски-Дюрбе имеет свое лицо: это куб, к которому с востока пристроен дворик, имеющий в своих стенах только окна. Пристройка эта имела, по-видимому, как практическое (дабы не забредали куры и овцы), так и поминальное назначение. Вход в мавзолей украшен каменными розетками.

Эски-Дюрбе – единственное из 10 сохранившихся дюрбе Бахчисарая, которое построено из местного желтого камня, а не из белого известняка. О времени постройки дюрбе, его авторе, и его «обитателе», упокоившимся внутри, наверняка ничего не известно. Мавзолей настолько стар, что даже устная традиция не может ответить на эти вопросы. Предположительно время постройки Эски-Дюрбе относят к началу XVI века, автором считают кого-то из местных армянских мастеров, ну а «обитателем» – богатого и знатного человека, условно называемого Дере-бей, т.е. «повелитель долины». Забавно смотрится этот осколок крымского прошлого вместе с припаркованной рядом иномаркой.

Покидаем Эски-Дюрбе, спускаясь по улочке Комсомольцев подпольщиков. Слева остается храм Украинской Православной Церкви Московского патриархата, открытый в частном секторе, и действовавший ещё в советские времена.

Дюрбе Диляры Бикеч. Кладбище советских воинов, павших при освобождении Бахчисарая от немецких войск в апреле 1944-го.

Мы возвращаемся, но не ко главному входу дворца, а, огибая дворовый комплекс по переулку Историческому, к его западной окраине, дворцовым «задворкам». На улочке, примыкающей ко дворцу, мелькает надпись: «Спасибо за чистоту!», под которой – куча мусора…

Не задерживаясь, идем вперед! Пожалуй, все путешественники, художники и поэты, посещавшие Крым в XVIII-XIX вв., считали своим долгом хотя бы взглянуть на этот памятник. Сегодня же дюрбе обходят стороной большинство посетителей Бахчисарая: проход к нему с территории дворца закрыт, и чтобы найти объект необходимо обойти дворец по кривым бахчисарайским улочкам, на что, не имея плана местности, отважится не каждый. Дюрбе относится к 1764, а его «хозяйкой» считается Диляра Бикеч, любимая наложница грозного Крым-Гирей хана. Знаменитый «Сельсебиль» – Фонтан слез, стоял, скорее всего, именно здесь, и был перемещен на свое нынешнее место, во дворец, уже позднее. Здание дюрбе сохранилось хорошо, оно огорожено современной металлической оградой. Ограда – не сплошная, и позволяет подойти к дюрбе вплотную, и даже заглянуть внутрь.

К дюрбе Диляры Бикеч примыкает угол старого советского кладбища. Здесь лежат солдаты, павшие при освобождении Бахчисарая от немецких войск в апреле 1944-го. На постаменте – танк-«малютка» Т-70. Этот легкий танк был произведен большой серией (большей серией чем он, производился только Т-34), но до наших дней сохранилось очень мало подобных машин.

Поход в Русскую слободку. Старое православное кладбище и остатки армянского храма

После короткой паузы мы возвращаемся на ул. Ленина и, окинув прощальным взглядом фасад дворца, двигаемся по этой «магистрали» к памятнику Пушкину. Александр Сергеевич – хорошая примета для нас, – ведь сразу за его спиной начинается неожиданно длинная улица Пушкинская, сердце Русской слободки Бахчисарая. Здесь до 1783 проживало христианское армянское и греческое население многонационального города, а после 1783 – здесь же формировался русский квартал. Проходим старое красивое здание, в начале ХХ века принадлежавшее «отцу города» купцу-греку Пачаджи, а ныне являющееся ЗАГСом.

От него и начинает закручиваться вправо и наверх Пушкинская улочка. Пыхтим по ней метров триста; заборы, собаки, редкие прохожие. Минут через десять мы упираемся в арочные ворота старого православного кладбища времен Крымской войны. Железная кованая решетка «гостеприимно» распахнута. На густом зеленом ковре разбросаны то там, то сям замшелые известняковые плиты с полустертыми надписями. Здесь покоятся православные – как жители слободки (армяне и греки), так и солдаты, и офицеры русской армии. Ведь в годы Крымской войны и Успенский монастырь, и Ханский дворец были обращены в военные госпитали. Бахчисарай (как и многие другие города Империи), принимал тысячи раненых и умирающих защитников Севастополя. Многие из них свой последний приют находили здесь…

Не торопясь, разглядывая полустертые временем надписи, проходим в дальний угол кладбища, к часовне. Некоторые надгробия привлекают наше общее внимание. Например, надгробие девицы Василисы Мачикати, умершей 18-ти лет от роду, украшенное каменным рельефом в виде креста и чаши. В русскую геральдику чаша попала из религиозного обихода, где она имел значение сосуда для жертвоприношения и символизировала жертвенник или гроб. Изображение чаши постепенно стало знаком памяти потомков об умерших.

Внимание также привлекали надгробия в виде стоящих вертикально каменных крестов. Почти все надписи начинались словами «Здесь покоится…». Некоторые надписи были выполнены на греческом языке.

В дальнем углу кладбища – часовня Михаила Архангела. По общей форме она слегка, отдаленно, напоминает Свято-Никольский храм на Братском кладбище на Северной стороне Севастополя, хотя, конечно, сама часовня намного скромнее и проще. Это – часовня-памятник. В её стену вмурована плита с надписью: «В память защитникам Севастопольской обороны 1854-1855». Построена часовня была, видимо, после Крымской войны, возможно, к её 50-летнему юбилею (1905), который праздновался, в том числе и архитектурно, широко и с размахом.

Руины армянского храма (возможно, армянского монастыря) – прямо рядом с заброшенным кладбищем. Честно говоря, ожидалось что-то наподобие Сруб-Хача, но… мы увидели, конечно, не сам храм, а его остатки остатков. «Памятник представляет собой прямоугольник 11,84 на 9,02 м, в юго-восточной части которого находятся три глыбы известняка с заметными следами вырубок», – сообщает научная публикация. Когда-то в Бахчисарае была заметная армянская община – 300 семей, но она резко уменьшилась в 1778, после выселения христиан из Крыма (армян – в Ростов-на-Дону), угасая окончательно в течении всего XIX века. Вероятно, тогда же, во второй четверти XIX века, обрушились скальные глыбы храма, лежащие теперь внизу. Восстанавливать же храм было уже некому.

Наше общее внимание приковал к себе своебразный лапидарий в расчищенной алтарной части, куда зачем-то были собраны отдельные каменные плиты с крестами разной формы начертания. Рядом с ними – иновременные обломки гранита с частично сохранившейся армянской надписью. Следы правильных, но неоконченных раскопочных работ, – заслуга недавних (1997-2004) экспедиций археолога В.А.Петровского, хотя методы его работы и интерпретация результатов этой работы подвергаются критике других специалистов (М.М.Чореф). Одно можно сказать наверняка – твердых, неоспоримых данных об истории этого места пока явно недостаточно.

Обед и отдых в «Алие»

После осмотра кладбища и монастыря мы той же улицей, но уже веселее, под горку, вернулись к «ленинской магистрали» Бахчисарая, к пушкинскому монументу, но тут нас с Андреем подстерег приступ голода. Пожалуй, во всем виновата 3-х километровая прогулка на свежем воздухе. Было решено устроить привал, пообедав в рядом стоящем кафе «Алие». Цены здесь относительно невысокие, обслуживают быстро, вежливо, точно. Обед на двоих обошелся в 95 гривен. Успели также заметить необычный факт высокой заполненности «Алие» – даже в марте, в межсезонье люди целенаправленно идут туда покушать, пообщаться, отдохнуть. Обед занял час, и восстановил наши силы для продолжения путешествия – к Азизу Малик-Аштера.

Эски-Юрт. Азиз Малик-Аштера

От кафе «Алие» мы продолжили наше движение по той же улице Ленина, вплоть до памятника татарскому просветителю Исмаилу Гаспринскому. Сразу от памятника – уходим влево, на улочку Серова. Слева остается городское кладбище (ну, день сегодня такой, кладбищенский!), справа – мелькает стадион «Дружба». Улица Серова – это частный сектор, с грязными лужами и громкими бахчисарайскими собаками. Но зато она кратчайшим путем выводит нас минут через 10 прямо на улицу Фрунзе, центровую в новом городе. Под асфальтом современных улиц – Эски-Юрт, Старый город. Найти несколько дюрбе Азиза относительно просто – все они расположены в одном квадрате бывшего Эски-Юрта, на небольшом расстоянии друг от друга. Но, разглядывая современный город из окна автобуса, догадаться об их существовании весьма затруднительно.

При выходе на Фрунзе необходимо, не переходя её, повернуть налево (лицом в сторону Севастополя, спиной – к бахчисарайскому железнодорожному вокзалу). На пересечении улицы Фрунзе и улочки Гризодубовой – первое, самое маленькое, и видимо, самое древнее дюрбе – мавзолей Бей-Юде-Султан, дочери Аджаган-бея. Оно расположено в огороде, во дворе частного дома, проход к нему невозможен. При этом дюрбе хорошо просматривается с дороги, что позволяет его сфотографировать. Отличительная черта этого дюрбе – круглый каменный купол. Мавзолей для Бей-Юде-султан соорудил её сын – Мухаммед-шах-бей. Время постройки – вероятно, начало XVI века.

Двигаемся дальше, чуть выше по Фрунзе (лицом в сторону Севастополя), и вскоре переходим улицу, напротив магазина «Торговый центр». Нам нужна улочка Буденного, идущая от Фрунзе, между «Торговым центром» и хлебным магазином (кажется, на нем надпись «Лаваш»). Именно здесь, в этом квадрате, и находился зиярет (место почитания) Азиза (мусульманского святого) Малик-Аштера. Центром зиярета был суфийский монастырь – текие, от которого ныне не осталось и следа. Единственное, что напоминает о прошлом – три дюрбе разной формы и сохранности, и один мимбер (место для проповеди), который, впрочем, называют и малым минаретом.

Сейчас, ранней весной, здесь полное запустение: вокруг лишь грязные лужи и лающие в огородах собаки. А всего несколько столетий назад это место выглядело совсем по-другому: «Под тремя куполами, крытыми свинцом, лежат, навсегда умолкнув, шахиншахи-ханы. Каждый купол полон света, там есть искусно сделанные подвески и светильники. Каждый такой купол – как будто место сошествия света. Это купола, украшенные 100 видами светильников, курильниц для благовоний, золотых и серебряных подсвечников. Полные света усыпальницы стоят на разноцветных коврах, а вокруг они украшены прекрасными изречениями, написанными изысканным почерком. На местах счастливых голов некоторых падишахов прикреплены плюмажи из перьев журавля. При каждой из усыпальниц есть тюрбедары. Это место паломничества знати и простолюдинов. Все ханы и султаны, их жены и дочери приходят сюда, возжигают амбру и алоэ, происходит благородное чтение Корана в память усопших» (Эвлия Челеби. Книга путешествий, 1666 год).

Ближе и выше всех – «Мавзолей трех ханов», который еще называют дюрбе Мухаммеда II Гирея. Здесь (как и на ханском кладбище во дворике Бахчисарайского дворца) также хоронили ханов. Чаще всего называют имена трех ханов – отца, сына и внука: Мухаммеда II Гирея, Саадета II Гирея и Мухаммеда III Гирея. Все они в свое время (вторая половина XVI – начало XVII вв.) правили, все трое были изгнаны из Крыма, умерли на чужбине и были привезены в Крым для погребения.

Напротив «Мавзолея трех ханов» – стена бывшего городского рынка, перенесенного после конфликта с татарским населением в 2006. Дело в том, что территория рынка захватила ещё одно дюрбе – Ахмед-бея, что и вызвало протесты татар. Пройти к этому дюрбе можно через узкую щель в заборе, перед которой надпись красной краской «Вход». Дюрбе Ахмед бея отличается простотой геометрических и строгостью геометрических форм – это четырехгранный куб, на вершину которого поставлен восьмигранный каменный барабан. Восьмигранник покрыт современной железной крышей.

Отличительная черта дюрбе Ахмед-бея – вмурованная (в перевернутом виде) в одну из стен плита с арабской надписью. Рядом с удивлением находим еще одну плиту – явно вторичного использования и армянского происхождения. Само название этого дюрбе – условно: при раскопках у его стен найдена плита с именем Ахмед-бея, тогда как сам он вполне мог упокоиться совсем в другом месте.

Там же, у входа на рынок, в закутке стен спрятан небольшой мимбер с 11 ведущими вверх каменными ступенями. Считается, что это – кафедра проповедника, либо даже малый минарет, принадлежавший некогда несохранившейся мечети дервишей. Один Аллах ведает, каким чудом уцелела эта миниатюрная постройка XVI-XVII вв.

Чуть поодаль, в частном секторе, мы находим ещё один мавзолей – дюрбе Мехмед-бея. Это каменный восьмигранник с металлической крышей. Дюрбе находится в частном секторе, и ограждено металлической сеткой. Сфотографировать его возможно, подойти вплотную – нет.

Возвращение в Севастополь

Весь район Азиза Малик-Аштера мы осмотрели относительно быстро. Насыщенная программа подошла к своему завершению. Пора и в Севастополь. На трехчасовой автобус мы уже не успевали, и, смирившись с перспективой ждать ещё час, пошли по Фрунзе назад, в сторону железнодорожного, а за ним, и автовокзала. Мой спутник, Андрей Васильев, почувствовал, что трехчасовой автобус идет нам навстречу… Так оно и вышло. Спустя несколько минут мы благополучно встретились у ж/д вокзала, не веря своему счастью, запрыгнули в салон, и покатили в Севастополь.

Опять мелькнули купола дюрбе, и далее пошла знакомая дорога по бахчисарайским и севастопольским селам. Есть все-таки, у всех путешествующих небесная защита…

Так завершилась наша вылазка «по закоулкам» Бахчисарая. Давно, казалось бы, известный Бахчисарай неожиданно приоткрыл нам следы исчезнувшего города.

© Алексей Гордиенко, 2011
© Княжество Феодоро, 2019

 Заметили опечатку? Выделите текст и нажмите CTRL+ENTER. 

Поделиться ссылкой: