Летом 1474 года Мехмед II начал готовить армию для нападения на южные провинции Греции. Однако дошедшие до него поздней осенью слухи о блокаде Каффы, организованной Эмеником, заставили султана изменить планы и приступить к снаряжению большого флота на случай возможной высадки десанта в Северном Причерноморье.

Каффинская администрация была проинформирована о действиях турок, но не приняла надлежащих мер. Более того, консул Антониотто ди Кабелла признался в письме к протекторам Банка св. Георгия, что нарочно скрыл эту информацию от своего союзника Менгли Гирея, дабы «его не тревожить» [Колли, 1918, с. 166; Vigna, 1879, p. 201-202 (doc. MCXVIII)]. Когда каффинские власти осознали всю серьезность положения, было уже слишком поздно.

В первые дни мая 1475 года жители Константинополя могли наблюдать как в Золотом роге собирается огромный флот: 3 больших галеаса, 180 галер, 170 малых судов, 120 грузовых понтонов. На одной из адмиральских галер находился великий визирь Гедик Ахмет-паша, на другой – командующий флотом Диагаржи Якуб. 19 мая армада начала движение в направлении Босфора и спустя восемь дней достигла Синопа – южнопричерноморского порта, который традиционно служил точкой, откуда начиналось плаванье в Крым [Колли, 1911, с. 9-11; Vigna, 1879, p. 475-476 (doc. ΧΙΧ)].

«Паруса наполнились воздухом. С позволения Аллаха двинулись в путь. Поверхность моря залилась светом лучей ислама. 70 тысяч завоевателей-суннитов днем и ночью, ночью и днем двигались по морю», – писал турецкий хронист и современник событий Паша-оглу [Хайбуллаева, 2001, с. 363].

Цифра в 70 000 участников экспедиции на первый взгляд может показаться завышенной, но она вполне соответствует числу людей, которых могли вместить суда турецкой флотилии, если учитывать гребцов, корабельные команды и вспомогательный персонал. При этом численность десантного корпуса могла составлять 19-20 тысяч человек [Руев, 2014, с. 154-155]. Среди них находились элитные подразделения: 6-тысячный корпус янычар [Іналджик, 1998, с. 119] и 3 тысячи тяжеловооруженных кавалеристов – сипагов [Vigna, 1879, p. 475 (doc. XIX)].

Достигнув берегов Крыма, турецкий главнокомандующий сделал остановку в местности Посидима [Vigna, 1879, p. 241 (doc.MCXLIV)], в 7 милях к западу от Каффы, на берегу Коктебельской бухты, где провел переговоры о совместных действиях с Эминеком. Татары обязались обеспечить снабжение турецкой армии и военную помощь [Колли, 1911, с. 15; Vigna, 1879, p. 480-481 (doc. XXII)], при этом предполагалось, что после завоевания Каффы она останется в подчинении у Крымского ханства, а османы удовольствуются частью добычи [Юргевич, 1894, с. 1-2]. Как мы увидим позже, коварный визирь жестоко обманул своего союзника.

Около 16 часов последнего дня весны 1475 года караульные, дежурившие на каффинских башнях, увидели, как на горизонте вырастает лес корабельных мачт бесчисленной армады – турецкая эскадра подходила к рейду Каффы [Vigna, 1879, p. 241 (doc. MCXLIV)].

Каффа была первоклассной крепостью, недаром ее называли «царицей Черного моря». Городская цитадель, строительство которой было завершено в 1352 году, располагалась на холме. Ее опоясывала стена протяженностью 1440 метров. В цитадели было 15 башен, 15 куртин и 5 ворот.

Ко второй половине XIV века в связи с ростом населения хозяевам города пришлось озаботиться строительством дополнительных оборонительных сооружений. К 1389 году было завершено строительство внешней крепости. Крепостное кольцо длиной около 5240 метров защищало приморскую часть города на протяжении 2070 метров и опоясывало его со стороны суши на протяжении 3170 метров, заключая внутри себя территорию, площадью 82 гектара. Средняя высота крепостных стен составляла 10 метров. Средняя высота башен, которых насчитывалось 34, превышала 17 метров. Трое ворот, при помощи которых можно было въехать в город, было оборудовано внутри башен, еще двое ворот прикрывались сразу двумя башнями.

Дополнительно кольцо стен было усилено еще одной передовой стеной, повторяющей очертания крепостного кольца, и усиленной 24 барбаканами.  Перед ней был вырыт земляной ров, облицованный камнем, шириной до 19 метров и глубиной около 7 метров.  Генуэзские власти стремились поддерживать крепость в хорошем состоянии, выделяя на эту цель щедрые суммы.  Ремонтные работы, призванные усовершенствовать городскую систему обороны, велись в Каффе регулярно вплоть до 1475 года [Бочаров, 1998, с. 82-166].

Город был вооружен по последнему слову техники. У защитников Каффы имелась 131 бомбарда, 32 мортиры и 35 спингард, причем среди них было десять огнестрельных орудий дальнего боя [Мыц, 2009, с. 442]. Но крепость стен и новейший артиллерийский парк оказались бессильны помочь городу в тот момент, когда ему требовалось единство и крепость духа. Осада столицы генуэзских колоний на Черном море была стремительной и победоносной для турецкого оружия.

1 июня османский десант начал высадку в загородном районе близ церкви Успения Святой Богородицы. Судя по путаным сообщениям современников и участников событий, жители города предприняли робкую попытку помешать высадке десанта. В ней принял участие и Менгли Гирей с отрядом татар, оставшихся верными своему хану.

«Армада султана явилась в виду Каффы и немедленно приступила к высадке войск на берег. Тут же Турки вступили в бой с Татарами и Каффинцами» [Колли, 1911, с. 16; Vigna, 1879, p. 481 (doc. XXIII)], – читаем в письме Джиакомо Джустиниани.

Но появление основных сил крымцев во главе с Эминеком, который, по оценке современника, (вероятно сильно завышенной) привел с собой 60 000 всадников [Колли, 1911, с. 11-12; Vigna, 1879, p. 478 (doc. XX)], заставило Менгли Гирея укрыться за крепостные стены. Таким образом, высадка десанта прошла беспрепятственно.

«Снявшись с якоря в Константинополе 20 мая, турецкий флот доплыл до Каффы в 1-й день июня, и, без всякого сопротивления, тотчас же высадился на сушу и принялся немедленно бить защитные стены со стороны суши» [Колли, 1911, с. 14-15; Vigna, 1879, p. 480 (doc. XXII)], – сообщает анонимный итальянец с Хиоса.

Вторит ему и турецкий хронист: «В один из дней они вошли в порт Кефе. Сразу же выпрыгнули. Вышли на сушу. Были выкопаны траншеи и установлены пушки. Ахмет-паша, приготовившись: «Эй, завоеватели! Приложите все усилия ислама, пусть Кефе навсегда войдёт в ведение исламской страны». С позволения Аллаха разделаемся с ними» [Хайбуллаева, 2001, с. 364].

После высадки турки начали возводить земляные валы и установили на них три батареи. Одну – из трех орудий – у западных ворот Святого Георгия, вторую – у ворот Святого Феодора. Третья – самая мощная батарея из четырех орудий – располагалась у южных Кайодорских ворот в районе церкви Успения [Пономарев, 1999, с. 433; Vigna, 1879, p. 242 (doc. MCXLIV)].

Житель осажденного города Нарсес Каффаэци так описывает происходящие события:

«И у них было бесчисленное количество всадников

И множество пушек, и множество мушкетов.

Они вступили в бой с воинственным кличем,

Будучи уверенными, что страх покоряет города.

Когда стреляли пушки, земля и небо сотрясались» [Kévonian, Cazacu, 1976, p. 520].

Османская артиллерия не только обстреливала ворота, но и саму территорию бурга Каффы. В результате множество домов и храмов получили сильные повреждения и были разрушены [Kévonian, Cazacu, 1976, p. 520]. Артиллерийский обстрел не прекращался ни ночью, ни днем [Хайбуллаева, 2001, с. 364]. Уже 4 июня в результате ураганного огня часть передовой стены была снесена, и турки приступили к обстрелу главных оборонительных сооружений. Одновременного саперы пытались осуществить подкоп под стены. Жители пришли в ужас и стали «полумертвыми от страха» [Vigna, 1879, p. 256 (doc.MCXLVIII)].

«Неверные поняли намерение завоевателей – взяв город, разрушить его и потребовать выполнения их требований и на это всё у них хватило бы сил, – сообщает Ашик Паша-оглу. – Неверные, поняв намерение исламистов, собрались вокруг своего правителя. «Что вы будете делать с этими турками?» – спросили они. Правитель: «А что вы предложите?» Они: «Пока не взяли насильно, давайте отдадим по мирному. Мы не можем сохранить эту крепость – отдадим по-хорошему». Правитель: «Почему вы так считаете?» Неверные: «Потому что если турки захватят крепость силой, нас повергнут, большинство возьмут в плен, а наше имущество конфискуют и опустошат наш город. Поэтому давайте отдадим с лёгкостью, чтобы нас всех не взяли в плен. Тот падишах, который послал турков, каждую завоёванную страну благоустроил. Завоевав, не уничтожил». Правитель: «Я буду с вами до последней минуты. Чтобы вы не предложили, я сопротивляться не буду». Сразу же на третий день попросили о пощаде» [Хайбуллаева, 2001, с. 364].

Хотя этот рассказ и носит явно апокрифический характер, поведение правителя «неверных» соответствует тому, что мы знаем о характере последнего консула Каффы Антониотто ди Кабелла из генуэзских документов. Также, как и в деле гражданского управления, в тяжелый момент обороны города, он продемонстрировал слабоволие и неуверенность в себе.

Намного драматичнее и более яркими красками описывают эту сцену современники-европейцы. «Итак, он на протяжении четырех дней и стольких же ночей подряд не давал горожанам ни минуты отдыха от сражений и, придвинув войско еще ближе, продолжал атаковать осажденных. Но часть горожан, которая защищалась в пределах рва и городских стен и не в силах была долее выносить натиск врагов, стала умолять своих командиров избавить их от осады; когда те отказались, вспыхнул мятеж, и горожане, совершив измену, тут же сдались врагам» [Письмо Лаудивио из Веццано по поводу сдачи Киффы, 2012].

О бунте горожан против генуэзцев свидетельствует и автор анонимного письма с Хиоса: «…горожане, Греки и Армяне, восстали против Латинцев. Эти последние, чувствуя себя численностью слишком слабыми, чтобы дольше защищаться, объявили турецкому начальнику, что желают сдаться, иначе было бы перерезано столько Латинцев, сколько их нашлось бы в Каффе. Вот причина, почему Латинцы, не будучи в силах противостоять этой местной толпе, сдались адмиралу» [Колли, 1911, с. 15; Vigna, 1879, p. 480 (doc. XXII)].

Армянский писатель XVII века Давид Крымеци объясняет причину сдачи города предательством армянской знати и богачей, которые, видя слабость генуэзского консула, вошли в тайные сношения с турками и, получив обещание сохранить им жизнь и богатства, предали город османскому визирю [Kévonian, Cazacu, 1976, p. 517].

6 июня в ставку Гедик Ахмет-паши прибыли генуэзские парламентеры Джулиано дель Фиеско, Баттисто д’Аллегро, Систо Чентурионе и Грегорио Россо с ключами от города. Они заявили, что «царица Черного моря» сдается на милость победителей на условиях полной и безоговорочной капитуляции, выразив надежду, что в соответствии с законами ислама, горожанам будет сохранена жизнь, если они выплатят контрибуцию, став безоружным стадом падишаха. Турецкий главнокомандующий, как говорят, был настолько удивлен столь позорной сдачей мощнейшей крепости, что воскликнул: «Защищайтесь, защищайтесь!» [Vigna, 1879, p. 256 (doc. MCXLVIII)]. Но капитуляцию все-таки принял.

В этот же день турецкие янычары вошли в город через ворота Св. Георгия и св. Феодора, укрепления которых особенно сильно пострадали в результате обстрела. На башнях взвились красные османские знамена [Vigna, 1879, p. 243 (doc. MCXLIV)]. В покоренном городе запели муэдзины, собирая правоверных на молитву.

 Заметили опечатку? Выделите текст и нажмите CTRL+ENTER. 

Понравилась статья? Поддержите сайт «Княжество Феодоро» донатом.

Держитесь в курсе новостей сайта, подпишитесь на наш канал в Telegram или на группу ВКонтакте.

Подпишитесь на наш Рутуб канал, чтобы смотреть видео по истории Крыма раньше, чем они выкладываются на сайте.