Поделиться ссылкой:

Караимские кварталы и остатки кенассы находятся за внутренней оборонительной стеной. Монументальная башня, являющаяся частью этой линии обороны, предстает перед путником, совершившим подъем по туристической тропе через некрополь, сразу за источником в Табана-Дере.

Вторая или Внутренняя линия обороны прикрывала застроенную часть плато, отделяя ее от мысов Чамну-Бурун и Чуфут-Чеарган-Бурун и представляла собой непрерывный пояс стен и башен, идущий от юго-западного обрывистого края плато до склона балки Гамам-Дере, где она стыкуется с укреплением A.XV передовой линии обороны.  Ее общая протяженность 620 метров, и она усилена девятью оборонительными башнями (В.1-В.9) с открытой горжей. Башни, как и стены, были снабжены зубцами, а также бойницами, как это видно на плане Мангупской крепости, составленном в конце XVIII века [Бочаров, 2008, с. 200 (рис.5), 204].

На первый взгляд сооружения внутренней линии имеют внушительный вид, однако это впечатление кажущееся. Высокие (до 8 метров), но тонкие (1 метр) стены, не прикрытые ни рвом, ни протейхизмой, вряд ли могли обеспечить надежную оборону на столь длинном фронте, который противник мог беспрепятственно атаковать, развернув свои силы и осадные машины.

Напрашивается вывод, что это вспомогательный оборонительный рубеж, лишь дополняющий Главную линию обороны, протяженность которой была столь велика, что воины гарнизона могли проглядеть просачивание через ее отдаленные форпосты небольших групп противника.  Основная задача защитников, несших дежурство на укреплениях внутренней линии, заключалась в блокировании и уничтожении этих отрядов [Герцен, 1990, с. 109-119, 140-142].

Башня, защищавшая выход на плато из Табана-Дере, носит в классификации, предложенной А. Г. Герценым, условный номер В.4.

Именно при ее осмотре в 1890 году Ф.А. Браун обнаружил фрагмент строительной плиты с несохранившимся именем сотника, ведшего какие-то строительные работы в царствование хана Тохтамыша, что вроде бы позволяет датировать ее возведение XIV веком.

Но дело, в том, что позже, уже при турках, башня подверглась реконструкции. Это легко заметить невооруженным взглядом. Ее левая сторона (если смотреть со стороны фасада) сложена из ломаного грубо обработанного известняка, а правая – более поздняя из тёсанного камня. В ее основании лежат надгробные плиты, а выше просматриваются орнаментированные архитектурные детали, взятые турецкими каменщиками из руин христианского храма, судя по всему, находящейся поблизости Большой мангупской базилики. Мраморная плита, относящаяся ко времени Тохтамыша, явно вторичного использования. Браун нашел ее случайно, заметив в кладке турецкого времени выступавшую боковую часть. Зная, что мрамор на Мангупе крайне редок, ученый осторожно извлек обломок плиты, на которой оказался фрагмент строительной надписи. К сожалению, невозможно с уверенностью сказать, какая постройка в ней имеется в виду [Герцен, 1990, с. 109-119, 152-146; Степаненко, 2017, с. 370; Раскопки в Таврической губернии, 1893, с. 19; IOSPE: V 177].

Судя по всему, Внутреннюю линию обороны построили в годы правления князя Алексея, когда город возрождался из руин, после погрома, перенесенного в последнее десятилетие XIV века . Именно свежая память об этих трагических событиях и заставила феодоритов позаботиться об усилении крепости возведением страхующего оборонительного рубежа [Герцен, 2003, с. 566].

 Заметили опечатку? Выделите текст и нажмите CTRL+ENTER. 

Понравилась статья? Поддержите сайт «Княжество Феодоро» донатом.