В генуэзских документах содержатся многочисленные жалобы на князей Феодоро, устраивающих порт в Каламите.  Однако еще А.Л. Бертье-Делагард обратил внимание, что сам Инкерман по причине мелководья устья и реки Черной никак не мог быть местом стоянки и выгрузки морских судов [Бертье-Делагард, 1888, с. 261].

Согласно описанию Мартина Броневского, предназначенные для них пристани находились на южной стороне современной Севастопольской бухты: «Насупротив города (Инкермана – А.В.) тянется мыс, имеющий в ширину несколько стадий, а в длину, на протяжении 3 или 4 мили, узкою полосою далеко вдается в Черное море. Имеет три пристани, из которых одна Portus Pactorum (пристань договоров); из этой составляется другая, называемая Страбоном, Ктенунтом. Туда очень удобно могут приставать суда и оставаться в безопасности против бури и волнения» [Броневский, 1867, с. 340].

В дневниках путешественников и в картографических источниках мы встречаем название порта Авлита. Оно состоит из греческой основы и греческого же суффикса-этникона  –ιται, указывающего на жителей данной местности, с помощью которого образованы многие другие крымские топонимы: Ялита, Горзувиты, Партениты, Каламита и т.д [Шапошников, 2007, с. 571]. И хотя наиболее раннее его упоминание относится ко второй половине XVII века, оно явно восходит к феодоритскому или византийскому времени.

На карте Черного моря Николя де Фера (1705) в юго-западной части крымского полуострова помещен глубоко врезающийся в сушу залив – современная Севастопольская бухта. Рядом надпись Oulouta P (Порт Авлита). Как следует из легенды, она были скопирована французским картографом из манускрипта, изготовленного в Кафе. В пользу этого свидетельствуют такие не встречающиеся на более ранних европейских картах названия как Ялта (Yalouta), Гурзуф (Kerzouf), Аю-Даг (Yne Mont).

На более подробной карте к географическому описанию Николаса Витсена (1745) Авлита изображена по соседству с Ак-Яром. На карте Жака Беллина, опубликованной в 1772 году в Париже, здесь указан «Порт Авлита, называемый по-гречески Каламита» (Port Aulota par les Grecs Kalamata).

В лоции Черного моря П.А. Толстого Авлита – один из портов, расположенных в Севастопольской бухте, неподалеку от Инкермана (Ангиара) [Толстой, 2006, с. 98]. Шарль де Пейсонель, исполнявший в 1754-58 гг. обязанности французского консула в Крыму, описал его следующим образом: «Авлита – очень хороший порт, расположенный в устье реки Казыклы-узень (река Черная – А.В) к северо-западу от Балаклавы. Вход в него находится на западе. Корабли могут безопасно зимовать там» [Peyssonnel, 1787, p. 25]. Согласно П.С. Палласу, зафиксировавшему в 1794 году остатки «дороссийской» топонимики Севастополя, главная бухта или рейд, прежде именовалась Кади-Лиман, а ее верховья – Авлита или Авлинта. В другом месте он называет Авлитой Килен-бухту [Паллас, 1999, с. 37-38]. Турецкий путешественник Эвлия Челеби упоминает залив Авлута на западе Крыма, а также крепость Авлута-Кермен, которую одновременно с Инкерманом османы в годы правления Мехмеда Завоевателя вырвали из рук «неверных» [Челеби, 1999, с. 29, 122, 123]. Последнее свидетельство заставляет предполагать наличие какого-то несохранившегося укрепления, построенного князьями Феодоро для защиты порта.

Таким образом, доступные на сегодняшний день источники подтверждают догадку А.Л. Бертье-Делагарда о том, что торговые пристани феодоритов находились между устьем реки Черной и Килен-бухтой [Бертье-Делагард, 1888, с. 261].

Но зачем Алексею необходимо было строить новые крепость и порт в столь неудобном месте, ведь он мог воспользоваться гаванью Херсонеса? Ответ, по всей видимости, заключается с тем, что древняя дорога к его столице от Херсона пролегала недалеко от генуэзского порта Чембало. Используя его для выгрузки и погрузки товаров, купцы экономили на сухопутной перевозке, поскольку их путь становился на 12 километров короче [Бертье-Делагард, 1888, с. 193]. Именно поэтому Алексей предложил им более простой и удобный маршрут: морем до Авлиты и далее по суше к Феодоро и Киркору – двум крупнейшим городским центрам горного Крыма.

Для переправы на правый берег реки Черной недалеко от Каламиты был построен мост с четырьмя арками [Паллас, 1999, с. 51], развалины которого сохранялись вплоть до начала XIX века. В частности, мы можем увидеть их на гравюре к книге Д. Вебстера «Путешествие через Крым, Турцию и Египет в 1825-28 гг». От него через Инкерманскую долину проложили каменную дорогу в виде дамбы. Через ложбины, которые во время разливов реки заполнялись водой, были переброшены небольшие деревянные мостики [Бертье-Делагард, 1888, с. 253]. Это сложное гидротехническое сооружение, в значительной степени разрушенное и пришедшее в негодность уже к концу ΧVIII века, производило на путешественников, описывавших его после присоединяя Крыма к России впечатление глубокой древности [Паллас, 1999, с. 51; Clarke, 1839, p. 99].

Дорожная плотина оставляла Каламиту немного в стороне и выходила к началу современной Гайтанской балки, откуда открывается путь вглубь полуострова к селению Чоргун и далее к столице княжества Феодоро [Бертье-Делагард, 1888, с. 260-261].  Эти своеобразные ворота связывали его с морскими торговыми путями и крупнейшими портами Черного и Средиземного морей.

Побывав в Инкермане, легко представить, как татарские всадники гнали на продажу сотни насильно разлучённых с семьями мальчиков и девочек по древней дороге, ведущей к Авлите, мимо пещерных храмов и монашеских келий, расположенных вдоль этого оживленного торгового пути.

Читать продолжение:

Инкерман: Скит в Георгиевской балке

Поделиться ссылкой:

Просмотров: 938